Я еще жив...

73 года. Тоненькая пачка треугольных писем. Полевая почта. Все эти листочки убористым почерком исписал молодой солдат Илья Барковский. Его забрали в учебку летом 1941-го. Очень быстро из двадцатилетнего парня сделали младшего командира, сержанта и пулеметчика. Он отправился защищать свою советскую Родину практически без надежды вернуться.

В одном из писем он прямо говорит — нас пулеметчиков, убиваю первыми. Но Илья выжил. Выжил в 1941-м, дважды лежал в госпитале, отвоевал весь 1942. Это его последнее письмо домой: «Сражаемся за город (название вымарано военной цензурой) только придется его увидеть или нет, не знаю. Проклятая местность. Нет леса: болота, вьюги, метели, вечно мокрые, голодные... Потерял числа, ждал 7-го ноября, а сейчас говорят декабрь, 10 или 15 число. Пока до свидания, замерзли руки. Ваш Илья Барковский»...

Командир отделения, сержант Илья Александрович Барковский написал эти сточки в самом конце 1942, под новый год. Следующую бумагу с фронта его мама получила в марте 1943 года. В ней скупо было написано самое страшное: в бою за социалистическую родину был убит, 16 января 1943-года. Похоронен в городе Великие Луки.

Все эти письма я держала в руках. Я не могу описать свои ощущения. Я плакала, комок в горле стол два дня, у меня тряслись руки. Крошечные карандаши, тетрадные листочки: единственный способ сообщить о том, что еще не погиб. Этих пожелтевших треугольных писем жизни сохранилось совсем немного. Настоящая редкость. Ко мне в руки они попали от нашего сотрудника Виталия Кирпичникова. Письма принадлежат его жене. Илья Барковский приходился её двоюродным дедушкой. 73 года письма хранила сестра сержанта, потом передала внучке. 9 мая этого года семья решила отдать их в музей.

Виталий принес эти бесценные листы в редакцию. Я созвонилась с директором областного краеведческого музея Татьяной Петровной Роон. Договорились о встрече на следующий же день. Мы думали, что приедем не надолго, запишем небольшое интервью с главным хранителем. Но, как говориться, не тут-то было! Ни сам даритель музея Виталий, не мы не ожидали такого приема. Письма у нас приняли в торжественной обстановке, очень трепетно и бережно. Более того, пообещали сделать все возможное, чтобы побольше разузнать о судьбе сержанта Барковского. За что нашим хранителям, огромное спасибо. Потому что … Да просто потому, что когда ты смотришь фильмы, слушаешь рассказы, читаешь книги, тебе кажется, что ты чувствуешь весь этот героизм, всю боль, весь кошмар войны... Но когда ты своими руками касаешься истории, когда держись своими пальцами, почти век спустя, вот эти письма, ты понимаешь, это не история. Это жизнь. В каждом слове - удар сердца. И мне кажется, если бы молодой парень Илья Барковский мог, он бы обязательно сказал: я еще жив...