Сахалинская осень заставила вспомнить себя молодого. Тогда еще Романтика))). Из воспоминаний.

   Мне все чаще стало казаться, что я чувствую запах осени… Не той календарной, ежегодной, смазливой и почти всегда чумазой, а той, какую я запомнил в детстве.

 Тогда, еще незамутненным рассудком мальчишки, я ощущал всю ее глубину, всю ее сахалинскую непосредственность и искренность в каждом проявлении. Мне казалось, что искренне шел дождь, искренне разливая лужи-моря для наших самодельных корабликов, искренне, словно от смущения и страха перед предстоящими холодами, краснели, желтели и даже как-то по-особому, никого не стыдясь, коричневели листья. Искренне дул северо-восточный ветер. Да, он дул искреннее северо-западного или юго-восточного. Он приносил с собой одурманивающий холод тайги и океана, а не притворную прохладу и тепло юга. Вдыхая его полной грудью, я впервые пьянел, я начинал жизнь заново, я впервые любил.

   Нити свежего морозного воздуха переплетали меня изнутри, паутинками оставались в самых глубоких и, казалось, недоступных местах. Я думал, что в этих самых паутинках именно тогда могли поселиться миниатюрные паучки моей души. До сих пор они защищают меня от мелких гадов, пытающихся проникнуть в самое сокровенное.

   Вы видели когда-нибудь гордые сахалинские сопки на рассвете в лучах осеннего солнца? А на закате? Они чем-то отличаются? Еще как отличаются! Утром они будто говорят тебе: «Именно мы и никто иной дарим вам это солнце. Торопитесь! Делайте все вовремя! Живите! Дышите полной грудью здесь и сейчас! Ведь все меньше времени остается до того момента, как именно мы и никто иной у вас это солнце заберем!». А что мы слышим от них осенним вечером? «Мы же предупреждали, а вы не послушали нас! Вы – глупые, никчемные прожигатели жизни! Вы однодневки, а мы – вечны!». И так изо дня в день – нам дарят солнце, а мы прожигаем жизнь…

   Помню, как, вопреки запретам матери, убежал один в осенний лес. «Прости меня, мам. – оправдывался я потом, - там так красиво и чисто, там - осень». И уже получая очередной подзатыльник отца, я осознавал две вещи – как это больно, и как прекрасно – любить сахалинскую осень.

   Мне все чаще стало казаться, что я чувствую запах осени… Не той календарной, ежегодной, смазливой и почти всегда чумазой, а той, какую я запомнил в детстве… С удивительно искренними дождями, со стыдящимися чего-то листьями, с обжигающим своей прохладой северо-восточным ветром и с пророчащими закат отведенного нам солнца всезнающими и могучими сопками…

   Вот и сейчас, суетятся и не унимаются столь уже позабытые и малочисленные паучки в паутинках самых глубоких и недоступных мест моей души, воюя со всеми мелкими гадами, пытающимися проникнуть в самое сокровенное. Торопитесь! Делайте все вовремя! Живите! Дышите полной грудью здесь и сейчас! Ведь все меньше времени остается до того момента, как кто-то придет и заберет у нас все это…