Пьянь дорожная

Знаете, в чем «прелесть» пьяных людей? Если конечно к пьяному человеку вообще применимо слово «прелесть». Да, и заметьте, речь именно о пьяных, а не о выпивших-пригубивших-накативших… то есть, речь не о полусостоянии, а о кульминационной стадии выпивания-пригубливания-накатывания - о том, когда человек откровенно уже бухой. Так вот, «прелесть» пьяных людей в их искренности. Помните книжки о колдовстве, волшебниках, мальчиках с умной подружкой и не очень умным, но таким преданным рыжим другом? В этих книжках часто встречается заклинание из разряда «сейчас твой язык развяжется, и ты будешь говорить только правду и ничего кроме правды, в противном случае у тебя начнет расти нос и это трудно будет не заметить». Так же у пьяных – они вроде бы такими милашками могут быть на вид, но язык их – враг их. Колдовство постепенно начинает действовать, чары джина из бутылки медленно, но верно обволакивают мозг, начинает расти краснеть нос. И наступает искренность… А искренность, как известно, – надежный союзник правды. И вот уже это пьяное чудо начинает кричать, весь его организм противится лжи, он несет миру правду… Обо всем и обо всех – вот этот вот, гнида такая, «неверно осуществляет внешнеполитическую деятельность», а вот эта вот, бестия в юбке, «вечно несет какую-то ахинею, но она (бестия) такая забавная, ей богу».

К чему я это всё? Ах да. Я столько искренней «правды» наслушался на прошлой неделе, тихо-мирно осуществляя поездку в автобусе маршрутом «Южно-Сахалинск-Смирных» и обратно… Кстати, вот еще что – пьяных, как любой биологический вид, можно разделить на группы – есть пьяные-телевизионные критики (это когда «У футболиста ноги из ягодичной области растут» (что, вобщем, не в обиду футболистам, правда), существуют пьяные-компьютерщики (это когда «Ща ща я напишу тебе коммент в Твиттере (или другой соцсети, не суть)»), есть пьяные-мегатанцоры («А ну-ка расступились все, сейчас будет нижний бр…бр…как там его?! О, брррэйк»), существуют пьяные-каратисты («Ты по что боярыню обидел, смерд? А не соизволите ли выйти со мною на свежий морозный воздух?»). И, внимание, верхушка биологического разнообразия пьяных – пьяный-попутчик. Это самый противный и опасный пьяный, потому что от него никуда не сбежишь.

Вот и мне на беду попался пьяный-попутчик, точнее несколько, но обо всех по порядку.

Искренность первая. Дорога длинная, мочевой пузырь не резиновый.

Пассажиров автобуса было немного. Сейчас в Смирных сложилась довольно интересная ситуация – если раньше не было ни одного прямого автобуса до Южно-Сахалинска, то теперь добраться от моей малой Родины до моего жилищно-рабочего города можно аж на трёх. Вот эти автобусы и разделяют между собой ту и так немногочисленную группу людей, желающих по этому самому маршруту прокатиться.

Благополучно заняли свои места, едем. Дорога шикарная, браво укладчикам и тем людям, которые в свое время пообещали, что дорогу сделают… и сделали. Среди пассажиров выделялся мужчина лет 55-60. Выделялся он ровно лишь тем, что ехал, по всей видимости, из больницы, где ему и установили на ногу аппарат Елизарова. Мужчина занял место, удобно расположившись в середине салона рядом со своей женой, сопровождавшей его в этом довольно нелегком путешествии. Поехали.

Приблизительно до Макарова тихие мирные разговоры попутчиков прерывались лишь лаем дворовых собак из окрестных домишек проезжаемых населенных пунктов. И тут наступил Макаров. Ничего не предвещало такого развития событий, но началось именно то, что не предвещалось.

- Эйй, вааадила, шеф! – послышался сначала тихий, но постепенно набирающий уровень громкости и пьяности мужской голос из середины салона. – Вааадила, мы асстанавливаться будем иищё?

- Нет, теперь только в Смирных! – отозвался водитель, как показалось, тоже немало удивленный таким резким и неожиданным уходом из абсолютно трезвого автобуса этой самой трезвости.

- Ну пиииисить очень хоца и покурить надо. Будь человеком, тормозни, а. Женщины, родненькие, он меня не слышит поххходу, передайте ему там… Мать, слышь, передай ему… Эй, шеф… Ты может памперсами торгуешь? Не? Тогда останови, а то прям здесь вот обос..сь.

Женщины потихоньку возмущались, а иногда и подшучивали, мол, как же так с таким аппаратом на ноге, да еще и из больницы только. Да и вообще – когда успел-то напиться? И звона бутылочек, ударяющихся одна о другую в пакетике, слышно не было. Подтверждаю. Водитель стойко переносил все словесные нападки, но все же остановил в районе села Буюклы. Мужчина вывалился наружу (по-другому и не назовешь), сделал свои дела, покурил, упал, встал, еле-еле общей помощью забрался в автобус и умолк. Это были лучшие 25 минут нашего путешествия. Вы меня поймете. Это сравнимо с воем серены, резко сменившимся на щебетание птицы, - уши еще никак не привыкнут, а мозг понимает, что щебетание-то гораздо приятнее того, что с визгом рвало барабанные перепонки ранее.

Искренность вторая. Мож этому водиле пиндюлей надавать?

Дорога обратно началась в 6 утра (не самое лучшее время для пьяного человека, согласен). Из Смирных пассажиров выехало всего двое, одним из которых оказался я, вторым – молодой парень, абсолютно адекватный и трезвый. По пути в автобус подсаживались люди – Буюклы, Поронайск, Гастелло, Макаров… В Макарове кстати подсел парень - изрядно «помятый» – по всей видимости пил вчера. По полуторалитровой бутылке минералки и стойкому амбре было понятно, что ему не особо хорошо – но он спокойно, развалившись на два сидения, уснул, бурча себе под нос несвязные фразы и явно с кем-то во сне споря.

Трое новых персонажей нашей истории подсели в Стародубском. Двое были «хороши», один – потрезвее. Ехали в Долинск. Тот, который потрезвее, расплатился с водителем, причем делал он это как-то долго, монотонно, перебирая в руках монеты. Водитель ему сказал пару фраз из разряда «Не шумите, проходите в салон». Это услышал пьяный попутчик и произнес во всеуслышание следующее: «А чё он там говорит такое, мож мы ему пиндюлей (слежу за цензурой) надаем?!» Казалось, что второму идея пришлась по душе, но тут прозвучал голос водителя: «Долинские, на выход!» и люди, не заметив в пылу обсуждения наступления Долинска, понуро потянулись к дверям.

Я смотрел в окно – люблю море – ловил взглядом окрестные пейзажи и думал о том, как же должен был постараться Всевышний, чтобы такую чистейшую красоту создать в тонком сочетании и постоянной взаимосвязи с такой людской грязненькой и пьяненькой сущностью.

Лучи солнца пробивались сквозь наступившие за ночь облака – макаровский парень ворочался, похрапывал и бурчал что-то несвязное… Видимо, трезвел.